Aндрей, 56 - 21 декабря 2007 13:16

В моей трагедии все было чудовищно, низменно, отвратительно, лишено пристойности. С двух часов до половины третьего я был выставлен на всеобщее обозрение на центральной платформе пересадочной станции в наручниках и платье каторжника. Увидев меня, люди покатывались со смеху. И с прибытием каждого нового поезда толпа все разрасталась. Ее веселье было безгранично. И это еще до того, как люди узнали, кто я такой. А когда им это сообщили, они стали хохотать еще громче. Полчаса я стоял под свинцовым дождем, осыпаемый издевательствами толпы. [B]Целый год после того, как меня подвергли этому позору, я плакал каждый день, в то же время, те же полчаса. [/B][COLOR=red]Но теперь мне и вправду становится жаль тех, кто смеялся, больше, чем самого себя. [B]За страданием всегда кроется душа[/B]. А издеваться над страждущей душой – это ужасно. И поистине неприглядна жизнь тех, кто на это способен.[/COLOR] И если в первый год заключения я только и знал, что ломать руки в бессильном отчаянии, твердя: "Какой конец! Какой ужасный конец!" – и не помню, делал ли хоть что-нибудь другое, то теперь я стараюсь твердить себе, и порой, когда я не терзаю самого себя, я могу искренне сказать: "[B][COLOR=darkblue]Какое начало! Какое чудесное начало[/COLOR][/B]!"»

У меня был высокий дар, славное имя, достойное положение в обществе, блистательный, дерзкий ум; я делал искусство философией, и философию – искусством; я изменял мировоззрение людей и все краски мира; что был я ни говорил, что бы ни делал - все повергало людей в изумление; все, к чему бы я ни прикасался, - будь то драма, роман, стихи или стихотворение в прозе, остроумный или фантастический диалог, - все озарялось неведомой дотоле красотой. Я относился к Искусству, как к высшей реальности, а к жизни – как к разновидности вымысла.

Но вместе с этим во мне было и много другого. Я забавлялся тем, что слыл фланером, денди, законодателем мод. Я стал растратчиком собственного гения и испытывал странное удовольствие, расточая вечную юность. Устав от горних высот, я нарочно погружался в бездну, охотясь за новыми ощущениями. Желание, в конце концов, превратилось в болезнь или в безумие – или в то и другое сразу. [B]Я стал пренебрежительно относиться к чужой жизни. Я потерял власть над самим собой.[/B] [COLOR=red]Я уже не был Кормчим своей Души и не ведал об этом... [/COLOR]

Оскар Уайльд

• 
• 
•