( )
...он просто лопнул, и Иван стоит по щиколотку в радужной пене, вертя головой, и ничего не понимая: еще вчера все было так хорошо, приятное тепло разливалось по телу при мысли о бонусе за проданные айфоны, тележка в Ашане ритмично скрипела, как продавленная постель, и можно было тушить бычки о таджиков, рывших траншею под теплотрассу, и падать мордой в оливье под "здравствуй мама, возвратились мы не все" в День Собаки Пограничника - ах, как славно было вчера, и репродуктор клялся обогнать и удвоить - а нынче носки промокли, пропитавшись какой-то липкой жижей, пахнущей не то бензином, не то кошачьей мочой; лапы Ивана озябли, ему холодно и неуютно, и он скребет в затылке, пытаясь понять связь событий: что же пошло не так? враги сожгли родную хату? иуда уронил рупь? нагадила черная обезьяна? арапы заговорили зубы бензоколонке, или колонна демократов насыпала битого стекла в суп рабочим - да, что там c производством - а осколки стекла дребезжат в пустой раме, какие-то тени в белых халатах тащат дубовый гроб, и черная ворона каркает с дуба - тьфу, гадость, надо зажмуриться, и вернется тепло, степь ляжет путем, и расстелит кровать, и скажет "люблю"... но зажмуриться не удается, ворона не исчезает, усталые ноги продолжают месить холодную слякоть, а репродуктор беззвучно кричит, издавая звуки, напоминающие кудахтанье курицы с отрубленной головой, бегущей по кругу; кажется, голос грозит кого-то нейтрализовать и заморозить, призывает срочно увеличить продолжительность жизни до 74 лет, требует от ЕС равноправного отношения к хулигану Паленому, говорит об Албании и Турции, о сакральном Херсонесе и об американской курятине, по которой нужно ударить наотмашь, ударить так, чтобы она не встала, взывает к патриотизму и твердости в беззаветной любви к начальству - но слова тают в ушах, как снежная вата, капают за воротник, струятся по спине и стекают по озябшему хвосту, заставляя Ивана ежиться, по щиколотку стоя в радужной пене лопнувшего пузыря, ничего, ничего не понимая...