Людмила, 71 - 20 ноября 2014 14:55

"Кажущееся отражение кажущейся луны".

Когда я начинаю про него рассказывать, он у меня всегда получается идеальным. Он был бы идеальным, если б не одна странность. Если б не загадочная непонятная аномалия. Это странно звучит, но вокруг него существует некая зона, которая каждой, попавшей в нее женщиной воспринимается, как зона комфорта. Почти любая женщина, оказавшись рядом с ним, моментально начинает ощущать себя счастливой. Вот сидит она у него на кухне и почти физически чувствует, как ее обволакивает непонятное, забытое, а то и вовсе незнакомое ощущение - душа наполняется покоем. Женщина уже готова навсегда остаться на этой кухне, только бы этот, обволакивающей как теплый плед, морок никогда не развеялся. И вот тут-то и есть западня - хозяину морока совсем не нужно, чтоб кто-то оставался на его кухне, да еще и навсегда.
Если бы он позволил, с ним рядом можно было бы быть абсолютно счастливой. Обрести кристальное сферическое счастье в вакууме.
С ним хорошо. Сидеть напротив него на кухне, идти с ним по улице, разговаривать, молчать, спать с ним рядом. Хорошо настолько, что начинаешь задумываться, везение это или проклятие - узнать, что бывает настолько хорошо. С ним легко, тепло, уютно, спокойно, вот просто до слез здорово с ним ...до тех пор пока он не начинает говорить. Когда он начинал говорить, хотелось заткнуть уши, оглохнуть, забить ему в рот кляп, заставить его замолчать любым способом. Его бесполезно было просить, умолять оставить тебя счастливой хотя бы на день. Он спокойно смотрел в глаза и с безжалостностью палача говорил - словно вгонял в тебя гвозди . Каждое его слово рвало в клочья пелену морока и стальным острим входило в душу, в сердце, куда-то прямо в голову. Иногда он с маху забивал очередной гвоздь одним ударом по самую шляпку, так что перехватывало дыхание и на глазах выступали слезы. Но можно было отдышаться, скрипнуть зубами и постараться не думать о боли. И тогда был шанс, что морок вернется. Хуже было, когда он вбивал гвоздь медленно, методично, удар за ударом, все глубже и глубже в кровоточащую рану. Тогда морок уже не возвращался. И оставалось только встать и уйти.
Это было безумно странно - знать, что здесь ты можешь быть счастливой, как нигде и никогда, и знать, что здесь счастливой тебе быть никогда не дадут.
Странно, когда звериное первобытное начало говорит, что здесь хорошо, а человеческая душа кричит, что отсюда надо бежать без оглядки.
Я понимаю его логику. Если б не эта его привычка бить по больному, все внутренние звери, случайно забредшие к нему на огонь, просто легли бы, разомлев в тепле, и никуда бы никогда не ушли. Чтоб он делал со всей этой стаей? Бесполезно спорить с внутренним зверем - он не приемлет доводов, он чутьем знает, где хорошо. Человеческую душу спугнуть намного проще. Вот этим навыком он и научился владеть в совершенстве.

Не знаю, смогла бы хоть одна женщина надолго оставаться с ним по-человечески счастливой. Кусочек звериного счастья урвать гораздо проще - понежиться у огня, просушить шерсть, отогреться и насытиться. И, с благодарностью за тепло, идти дальше. Не стоит зверю желать большего.

• 
• 
•