ОДА, 64 - 28 мая 2014 18:00

[B][COLOR=darkblue]Люди расстаются и им сразу становится НЕКОМУ.
Некому писать, звонить, заглядывать в глаза, улыбаться, шептать на ушко нежно-пошлые глупости, рассказывать по утрам про сны и мечтания, признаваться в любви и класть усталую голову на колени.
И вроде бы ничего... Вон сколько дел за раз больше делать НЕ НАДО.
Но двери душ тихонечко приоткрываются и вкрадчивыми, бесшумными шагами внутрь входит оно... Оно любит жертвоприношения и эти ритуальные костры в сердцах людей, в которых обреченно догорают их желания и иллюзии. Оно молча стоит в самом темном уголке квартиры и ждет. Ждет, когда высохнут глупые слезы, а издерганный, будто взбесившийся мозг перестанет швыряться эмоциями в взорвавшийся зуммером телефон или оживший сигнал чата. Как только это случится оно забирает людей себе. Оно как ласковая мачеха качает их в своих холодных, не дышащих волнах, шепча о том, что все опять позади. Снова. Ну или в который раз. Оно наполняет комнаты тусклым, не живым светом своего присутствия и, люди, вымотавшись своими несбывшимися надеждами на то, что все еще "можно исправить", покорно опускают головы, и видя его везде, в каждом лучике осеннего солнца, каждой пылинке забытой ветром на скамейке сквера, принимают его бездонную ласку. Это очень страшно, поэтому лучше просто не думать. Не вникать в свои мелькающие мысли и разноцветные воспоминания о том времени, когда его еще не было. О том, когда было КОМУ. Когда хотелось быстрее-быстрее и срочно, а может быть неожиданно и просто так, набрать тот самый, один единственный номер и ничего умнее не придумав, рассказать, что "автобусы сошли с ума и проезжают свою остановку, поэтому я иду пешком и очень по тебе скучаю..." И человек в телефоне смеялся и в шутку ругал за небрежно наброшенный на плечи плащ и "ты опять размечталась о простуде", а потом клал трубку и долго смотрел куда-то перед собой, зная, что сейчас в его доме нет того самого тусклого света. А ты летела по сентябрьским улицам ширококрылой птицей, чтобы через целую вечность, минут через двадцать, сказать-прокричать ему во всю силу своих глубоко дышащих легких: "Я дома!". Тогда вы не знали о нем. Так крепко сжимая перплетенные пальцы, вы просто забыли, что оно никуда не девается, тихонько стоит под дверями ваших душ и ждет, когда будет можно войти.
Зачем вы впустили его? Зачем вы позволили чувству, которое пело, парило и грело, давало те самые крылья для полетов по улицам и взглядам в никуда, самому важному и нужному теплу на свете, уйти и превратиться во "вчера". Тогда, в том вчера, вас было двое. Двое в огромном светящемся мире. Двое в звездной вселенной. Двое в беспечной галактике. Двое в объятиях горячих рук друг друга, не представляющих себе, что такое слово "некому" и отчего люди ходят по улицам ногами. Такие смешные и глупые люди, теперь вы просто "БЫЛИ". А в углах ваших домов беззвучно и страшно живет оно, ваше свершившееся душевное одиночество, вошедшее в вас из-за небрежно разомкнутых рук...
(с)